Enter-the-kave-RUS

В один из первых ясных солнечных дней, после, казалось бы, целой вечности промозглых зимних ночей на территориях Прибрежных Сейлишей, мы разговорились с моим другом и ментором Мануэлем Пинья. Наш разговор расползся во все возможные направления, и, в какой-то момент, мы стали обсуждать пещеры:

- На полном серьёзе, как думаешь, нам в будущем действительно придётся вернуться в пещеры? - спросил Мануэль, и в его глазах промелькнуло потенциально-необратимое будущее.

Перед этим наш разговор затрагивал темы ритуальных пространств, миграционных путей и путей знаний, колониальный гнёт, и тому подобное. Под влиянием наших диалогов я незамедлительно ответил:

Я имел ввиду, что несмотря на смену локации, мыслительный процесс и, вполне возможно, даже визуальные аспекты нашей взаимно разделяемой реальности останутся неизменными. Беседуя, в специально отведенной путём дизайна, сидельной локации, в окружении равномерно распределенных, клонированных, однообразных, монотонных участков зеленой травы в зоне, предназначенной для обмена знаниями, построенной на оккупированных территориях Маскиатов (одной из наций Прибрежных Сейлишей), активно поглощаемых и по-разному подвергающихся влиянию продуктов потребительской культуры, капиталистической эксплуатации и государственного уничтожения, мне несложно представить, как люди способны превратить пещеру в точную копию сегодняшнего мира.
«Легче представить конец света, чем конец капитализма». Марк Фишер использовал слова Жижека, чтобы создать образ

капиталистического реализма в одноимённом тексте. Для меня слова Жижека и Фишера являются скорее атакой на воображение, ежеле горькой, острой как бритва правдой о состоянии мира; стремление признать капитализм в любом аспекте существования; триумф тоталитарного режима, выстроенного избыточными кирпичами семиокапитала, называемого культурой.

Я и сам нахожусь в плену этой вязкой системы верования. Я могу запросто описывать присутствие капитализма в сообществах каменного века - я могу создать образ капиталистических идеалов, укоренившихся в потенциальных ранних бартерных и сельскохозяйственных системах. Более того, я сразу делаю вывод, что перемещение человечества в пещеру создаст тот же мир, который я ощущаю вокруг себя сегодня, - мир капитализма. Я вижу, что это уже происходит, когда читаю о том, что Meta копирует системы недвижимости в виртуальной реальности и цифровое искусство активно привязывается к рынкам криптовалют. Кем является современный человек, сидящий в комнате с VR-шлемом, как не пещерным человеком прошлого, сидящим в пещере с огнём. Неважно, есть ли в пещере сегодня отопление и электричество, главный вопрос остаётся прежним: что делать в пещере? Каков предел воображения?
Платон описал аллегорию пещеры. Мир, где группа людей заперта в пещере и всю свою жизнь наблюдает за театром теней. Много было сказано об аллегории пещеры в отношении воли, власти, контроля, оригинальности, языка, симулякры, знания, счастья и так далее. Для Платона существует разделение между внутренней и внешней частью пещеры. Существует вероятность того, что один человек сбежит и увидит мир снаружи, чтобы принести какое-то разоблачающее знание обратно в пещеру. Знания, которые сделают существование пещер ограниченным и устаревшим.
Я хотел бы представить другую версию пещеры.
Давайте избавим слово «пещера» от любых общепринятых значений. Отбросьте все известные знаки и обозначения. Пещера больше не является просто внутренней частью полого пространства внутри каменной конструкции. Это больше не темная, холодная и влажная дыра в земле. Мы также можем изменить написание, чтобы было удобнее для глаз — «писчера» — вот, пожалуйста.
Писчера станет метанарративом этого текста. В писчере есть три постулата, о которых вам следует знать перед началом нашего путешествия:

MAP

Меня не интересует метанарратив, как средство представления всеобъемлющей теории — подход, ранее подвергавшийся критике со стороны Жана-Франсуа Лиотара и постструктурализма в целом. Вместо этого я рассматриваю метанарратив в этом тексте как инструмент, своего рода якорь, позволяющий оставаться на земле; страховочный трос, за который я могу ухватиться в минуты бедствия на извилистой тропе мыслей и чувств; контрольно-пропускной пункт, построенный для восстановления сил утомленному путешественнику; импровизированная концепция, призванная поддерживать огонь предназначения.

Дао Дэ Цзин

MAP